В 1998 году мне посчастливилось встретиться с одним из участников первых экспериментов над «четвероногими аэронавтами», — профессором медицины, действительным членом Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского Виктором Борисовичем Малкиным (1923-2003).
Он считал, что если бы не собаки, то путь человека к звездам был бы стократ тернистее. И очень сожалел, что страна не знает своих героев — Цыгана, Дезика, Маркизу, Чернушку, Звездочку…
В День космонавтики предлагаю эксклюзивное интервью ученого 1998 года.
«ОБЕЗЬЯНЫ ПУСТЬ ЛЕТАЮТ У АМЕРИКАНЦЕВ»
— Есть памятная дата, — так Виктор Борисович начал наш разговор, — которая, кстати, напрасно не отмечается, — 22 июля 1951 года. Первый полет собачьего экипажа на геофизической ракете с вертикальным запуском. Именно в этот день и пробил «звездный час» собак…
— Почему именно собак?
— Все исключительно просто! Сергей Павлович Королев с самого начала мечтал, что в ракетах будут летать люди, и понимал: перед этим необходимо убедиться, что это абсолютно безопасно… Такова историческая традиция воздухоплавания.
В 1783 году намечался первый запуск воздушного шара. Французский король Людовик ХVI лично руководил подготовкой. И один безумец (его называли то «аптекарем», то «врачом») по имени Пилатр де Розье был готов рискнуть собой.
Но король сказал: «Прежде посадите в гондолу утку, петуха и овцу — пусть сперва они полетят». Так и сделали. И только когда животные приземлились живыми и невредимыми, Людовик разрешил лететь «сумасшедшему Пилатру»…
Но ваш вопрос резонный: почему именно собаки? Ведь американцы в это же время проводили космические эксперименты на ком угодно — на обезьянах, крысах, — но только не на собаках…
Однажды, я уже работал в Институте авиационной медицины, в конце рабочего дня ко мне подошел наш старший научный сотрудник подполковник Олег Георгиевич Газенко: «Витя, сейчас в цирке выступает потрясающий дрессировщик обезьян Капеллини. Поехали!»
И действительно феноменально! Мы привыкли, что дрессировщик стоит в центре арены с хлыстом в руках и руководит «артистами». А этот стоял в сторонке, будто вообще ни при чем, — обезьяны играли весь спектакль сами.
Эффект был потрясающий! Потом мы прошли за кулисы и стали «пытать» Капеллини: «Сколько времени уходит на то, чтобы научить обезьяну носить лакированные ботинки?» «О, — отвечает, — около трех месяцев!
И иногда вхолостую…» — «А как они переносят уколы? Ведь они часто болеют человеческими болезнями». — «О, это еще сложнее. Мы их здоровыми приучаем к шприцу…»
Оказывается, обезьяны вообще очень болезненно реагируют на все непривычное. Когда Капеллини вез свой цирк в Америку и встречный корабль дал упреждающий гудок, одна обезьяна погибла. Умерла, как человек, — от инфаркта…
Мы вышли из цирка, и Газенко сказал: «Обезьяны не для нас! Пусть летают у американцев…» Нам ближе собаки, их физиология прекрасно изучена академиком Павловым.
Они неизменно с любовью и пониманием относятся к человеку. Словом, братья наши меньшие. А обезьяна — животное дикое. Поэтому мы решили однозначно: в космос полетит собака.
По словам Виктора Борисовича, первый отряд ракетоплавателей набирали в… подворотне. Это были обычные бесхозные собаки, без роду без племени. Дворняжки, или, как их еще называли, «дворяне».
Их отлавливали на улицах и направляли в специальный питомник, откуда распределяли потом по научно-исследовательским институтам для опытов.
Институт авиационной медицины получал собак строго по стандарту: не тяжелее шести килограммов (кабина ракеты была рассчитана на маленький вес) и ростом не выше 35 сантиметров.
— Почему именно дворняжки? — продолжал Малкин. — Да потому, что они с первого дня вынуждены бороться, как выражался Шариков в «Собачьем сердце», за свой кусок хлеба. Они выносливее любого волкодава!..
Виварием в институте тогда командовала Шура Королева, однофамилица Сергея Павловича. Весьма своеобразная женщина. Собаки ее любили безумно, а уж она без них и вовсе жить не могла.
После работы Шура шла домой, за ней увязывались три-четыре «космонавта». Это было вопиющим нарушением — опыты жутко секретные, все ученые давали подписку о неразглашении.
Собаки не давали подписку, поэтому приходили в Шурино жилище и спали на одних полатях с нею и ее двумя детьми.
Еще Шура позволяла им некоторые вольности, несовместимые с грифом «совершенно секретно». В результате кавалеры (в первом отряде в основном были самцы) больше думали не о звездах, а о… дамах.
Бывало, сбегали на рандеву прямо в скафандрах. Представляете картину? Неудивительно, что все живущие в районе стадиона «Динамо», не говоря уже о 30-м корпусе академии Жуковского, догадывались, что это за собаки…
— Чему их учили?
— Выполнять команды, носить одежду, приучали к специальным лоткам, напоминающим жилой отсек ракеты. Вживляли датчики… Этим занималась группа талантливейших ученых, подобранная Королевым.
Владимир Иванович Яздовский, Виталий Иванович Попов, Александр Дмитриевич Серяпин, инженер Борис Георгиевич Буйлов, врач-лаборант Евдокия Осиповна Попова и Алексей Васильевич Покровский, директор института.
То, что они сотворили за столь кратчайший срок, — настоящее чудо. Напомню, Королев появился в институте примерно в конце 1949-го, а в 1951 году уже полетели Цыган и Дезик.
СПРАВКА. Первые запуски воздушных шаров — «СССР-1 бис» и «Эксплорер-2» — с мухами-дрозофилами на борту осуществлены в СССР и США в 1935 году. Высота полета — 15,9 и 24 км.
Вскоре по приказу Сталина все исследования советских ученых на эту тему были свернуты, а группу ракетостроителей распустили.
7 мая 1947 года в Москве открылся Институт авиационной медицины, занимающийся секретными космическими исследованиями.
На базе ракеты ФАУ-2, которыми немцы обстреливали Англию в годы второй мировой, создана первая советская ракета-носитель, способная летать на большие высоты.
Если в США в период с 1948 по 1952 год из девяти запусков высотных ракет с мышами и обезьянами восемь были неудачными, то первый же наш запуск собак в июле 1951-го стал для космонавтики триумфальным.
— Сталин знал об этом полете?
— Возможно. Ведь наша страна стала лидером в ракетостроении и космонавтике по двум причинам.
Первая. У нас жил и творил гениальный Циолковский, который своими трудами «заразил» огромное количество энтузиастов, — ему поверили, что полет к звездам возможен.
И вторая. Сталин, увидев ФАУ в «деле», понял: ракеты — очень мощное оружие. Поэтому сразу же после войны в СССР начали эту военную отрасль финансировать как никакую другую…
ЦЫГАНСКОЕ СЧАСТЬЕ
Экипаж в составе Цыгана и Дезика стартовал в ракете Р-1 ранним утром 22 июля с ракетодрома Капустин Яр. Событие было столь значительным, что к нему проявили интерес все крупные ученые, имевшие спецдопуска, — Королев, академики Христианович, Благонравов.
Христианович поддразнивал Королева: мол, ничего из этой затеи не выйдет. И вот запуск! Р-1 поднимается на высоту 87 километров 700 метров, головной отсек отделяется и на парашютах спускается вниз…
Попов с Серяпиным отвинтили крышку головного отсека… Потом Цыган с Дезиком как угорелые носились, ластились, и стало ясно без обследований, что они абсолютно не пострадали. Это была победа!
— Планета порадовалась за нас?
— Что вы! Первое сообщение о Цыгане и Дезике сделано мною и Арменом Арамовичем Гюрджианом на научной конференции в Калуге 18 сентября 1991 года.
Строжайшая тайна! В 1952-ом за первые полеты группе ученых вручили Сталинскую премию. Но нигде ни полслова за что. Собаки были под псевдонимами…
Скажу больше: обстановка секретности была такой, что многие из нас долго знали Королева как «СП». Фамилия была «закрыта». Тогда говорили: «СП» велел, «СП» считает (или не считает) нужным…
— Почему выбор пал именно на эту пару собак?
— В виварии, как у спортсменов, у каждого пса был свой рейтинг. А эти были самые натренированные. Например, Юрия Гагарина не так выбирали.
В него ткнул пальцем Хрущев: «Хороший русский парень, пускай летит!» А вот собак выбирали лучших из лучших. После приземления Р-1 Анатолий Аркадьевич Благонравов со словами «пусть этот герой теперь живет у меня» забрал Цыгана к себе домой.
И тем самым спас: ровно через неделю был второй запуск — Дезика и Лисы. Отказал парашют… С тех пор случаи гибели периодически повторялись — из 8 или 9 собак первого отряда четыре погибли.
Но, несмотря на это, проведенные исследования имели огромное значение. Совершенствовалась техника, становились более мощными ракеты (Р-2 поднимались уже на высоту 212 км).
Собаки при взлете испытывали невиданные перегрузки — их вес то увеличивался в пять с половиной раз, то они вообще его теряли, находясь в невесомости. Плюс ударная перегрузка при приземлении. Все это было важно изучить применительно к человеку.
БЕЛАЯ, ОНА ЖЕ МАРКИЗА
Первыми на высоту 450 км слетали Пестрая и Белая. Мало кто знает, что собаки по имени Белая в виварии не было — на самом деле ее звали Маркиза. Но маршал Неделин сказал, что из-за «маркизы» с Францией выйдет дипломатический скандал.
«Скажут, мол, умышленно француженку выбрасываем в космос!» Так она стала Белой… Этот запуск тоже был неудачным. Не выдержав перегрева и перегрузок, собаки вернулись смертельно травмированными.
— Погибших хоронили?
— Когда долго работаешь с собаками, они как родные. Например, Виталий Иванович Попов, человек холостой, одинокий, был очень привязан к Чижику.
Я знал, что больше всего на свете он не любит очередей. И вдруг встречаю его в очереди в буфет. «Понимаешь, — объясняет, — хорошие сосиски завезли. Сам их не люблю — Чижик любит!»
Попова на собраниях часто сажали в президиум. И были просто потрясающие сцены: какой-то высокий начальник делает доклад.
Вдруг открывается дверь и неспеша — с чувством собственного достоинства — Чижик проходит через весь зал, поднимается по лесенке в президиум и садится рядом с Виталием Ивановичем на «свое» место.
Когда Чижик разбился, Виталий Иванович плакал. И пошел почти на преступление, даже — два. Во-первых, он его похоронил. Это полбеды.
Чтобы на память сфотографировать могилу Чижика, Попов пронес на закрытый объект личный фотоаппарат — по тем временам поступок подсудный. В остальных случаях, насколько я знаю, никакого похоронного ритуала не было. Наверное, останки куда-нибудь сдавали.
«ДВА МЕСЯЦА В КОСМОСЕ НОСИТСЯ ЛАЙКА…»
— 4 сентября 1957 года в Калуге отмечали 100-летие Циолковского. Все шло традиционно — выступали докладчики, остальные внимательно слушали.
Вдруг на трибуну вышел невысокий пожилой мужчина в морской форме — академик адмирал Аксель Иванович Берг, председатель научного совета Академии наук по кибернетике.
Его заявление было сенсационным: готов к запуску новый космический аппарат — «искусственный спутник Земли», который впервые совершит облет планеты в космическом пространстве. Что тут началось!
Какая-то юная комсомолка, выхватив у Берга микрофон, закричала, что первый полет к звездам Циолковский обещал калужанам, и потребовала в спутник посадить ее…
И вот 4 октября 1957 года весь мир облетела весть: в СССР первый спутник запущен! Запад недоумевал: как?! Советские люди голодают, в стране разруха, а они — в космос!.. Проходит еще месяц, и новая сенсация: «3 ноября на спутнике Земли №2 полетела собака Лайка»…
— Этот полет был запрограммирован как заведомо безвозвратный?
— Да, ровно через 7 суток Лайка должна была погибнуть. Но программа не была выполнена, что тщательно скрывалось.
По мнению участников запуска, собака прожила не более 13 часов. По одним расчетам, она успела сделать 9 витков вокруг Земли и сгорела заживо. По другим — не успела и этого.
— А официальная версия?
— «Четвертый… пятый… шестой день на орбите советский спутник с животным на борту. Все системы работают нормально! Самочувствие отличное!»
Потом на весь мир прозвучало: «На седьмые сутки Лайке дали снотворное, и она спокойно умерла с чувством исполненного перед Родиной долга…» Врали.
«Два месяца в космосе носится Лайка.
Жива ли, подохла, попробуй узнай-ка.
Дыханье не пишет давно аппарат,
Но замерли все в ожиданье наград!»
Хорошие стихи?
— Хорошие. Чьи?
— Виталия Георгиевича Воловича, руководителя группы встреч и спасения космонавтов, того самого, который потом в парашютном прыжке встречал Гагарина. Он тогда был этаким пижонистым полковником, но отличным парнем.
— И что было за стихи «отличному парню»?
— Уже через три дня один наш всезнающий коллега сказал: «Стихи изучают в ЦК. Виталик, готовься…» Но ему повезло: они попали к секретарю ЦК КПСС Дмитрию Шепилову.
А так как накануне Шепилов «примкнул к антипартийной группе» («И примкнувший к ним Шепилов», — авт.), ему стало не до поэзии, и Воловичу все сошло с рук. А могли быть крупные неприятности — вольность с его стороны была большая.
ЖУЛЬКА НА ГЕНЕРАЛЬСКИХ ХАРЧАХ
— Несмотря на невыполненную программу, огромное историческое значение полета не вызывает сомнений. Лайка была первым живым существом в околоземном космическом пространстве! Ведь это после крупных неудач. Однажды выносящая ракета взорвалась на старте. Обе собаки погибли…
Позже был удивительный экипаж — Мушка и Пчелка. Они стартовали на искусственном спутнике 1 декабря 1960-го, налетали 24 часа, удаляясь от Земли на 240 километров, приближаясь на 180.
Все шло на ура, но когда дали импульс-команду на возвращение, они… улетели в сторону Юпитера. После одного из таких сбоев «СП» Королев сказал: «Ребята, нужна система автоматического спуска жилого отсека. Пусть ракета летит куда угодно, а собаки возвращаются». Он очень любил животных…
И такую систему создали. Уже в конце декабря запустили Жульку и Альфу. Старт проходил по нерасчетной траектории, режим полета был нарушен, и собаки должны были, как всегда в таких случаях, сгореть.
Но система сработала! Несмотря на ночное время наземные службы засекли место падения — восточнее Туры в Сибири… Руководитель этого эксперимента Олег Георгиевич Газенко попросил Гюрджиана слетать на вертолете — вдруг кого-то удастся спасти.
Гюрджиан рассказывал: мороз был крепчайший. Увидев почти засыпанный снегом контейнер, он понял — чудес не бывает. Подобрался поближе, и откуда-то из глубины — лай.
Все крысы, насекомые, дрозофилы, растения замерзли и погибли, а Жулька и Альфа — живехоньки… Армен Арамович привез их на ракетодром, и Газенко, к тому времени уже генерал, забрал Жульку к себе домой.
— На генеральские харчи?
— Да. И она, и «первопроходец» Цыган остаток жизни провели заслуженно — в генеральских квартирах, на генеральских харчах и с генеральскими почестями.
С Жулькой мы часто потом встречались. Она была необычайно доброй, ласковой и гостеприимной. Когда я приходил, сразу забиралась ко мне на колени…
— Интересно, испытывали собаки в космосе страх?
— Никогда не думал, что они знакомы с работами Ньютона, и в частности с законом всемирного тяготения.
А узнал об этом во время просмотра киноленты об одном из полетов. В отсеке оказалась не привинченная гайка, и в невесомости она стала летать. Вы бы видели, с каким удивлением собака наблюдала!
Все не могла понять: почему гайка не падает. С тех пор я готов биться об заклад — законы природы собакам знакомы. А страха, по-моему, они не испытывали. По крайней мере, наши, космические.
«ТЫ — КОСМОНАВТ, МИШКА!»
— Бывали запуски при форс-мажорных обстоятельствах?
— Яков Гельфандбейн, в те годы начальник группы спасения животных, а ныне профессор, действительный член нью-йоркской Академии наук, рассказывал о случае, когда собака «передумала» лететь в космос.
Перед самым стартом, порвав провода с датчиками, она вырвалась и убежала в степь. Брошенные на ее поиски солдаты, машины и даже вертолет вернулись ни с чем. Как быть? Дублера нет.
Отменить запуск — нельзя. Единственный выход — подменить «космонавта». Но кем? Выручила безымянная дворняга, чудом оказавшаяся на полигоне.
В обмен на кусочек копченой колбасы она позволила обклеить себя датчиками и почти без тренировок полетела. А генеральному доложили: «Пуск произведен!»
И вообще должен сказать, что собаки очень умные. У нас в лаборатории был Мишка — небольшой рыжеватый пес. Изучали «набор высоты». К щеке собаки крепили фистулу для выхода слюны, поднимали на высоту, включали звук, свет и наблюдали за реакцией.
Но с Мишкой ничего не получалось. Как только его поднимали и замолкал мотор барокамеры, неуловимым движением он сбрасывал фистулу, после чего весело на нас посматривал, помахивая хвостом.
Разве что глазом не подмигивал! Приходилось начинать заново. Наконец надоело, и мы сказали Шуре Королевой: «Забирай, сил больше нет!» Так Мишка попал в «космонавты» и даже летал.
— На ваш взгляд, самая гениальная космическая собака всех времен и народов?
— Самая знаменитая и легендарная — Лайка.
Недаром у нас сразу появились сигареты и шоколадные конфеты «Лайка», а на Западе в двух или трех странах выпустили марки с ее изображением. На второе место я бы поставил Белку и Стрелку.
Этот полет был в особом секрете. Только после их благополучного возвращения согласовали на самом верху текст официального сообщения. Королев тогда радовался как ребенок. Их сразу сделали парадными собаками — показывали детям на елках.
— Опять было много вранья?
— Совсем не было! Это тот случай, когда говорят правду, а уже никто не верит.
КОСМОС «ПОД КОЛПАКОМ»
— Запад знал о наших неудачах?
— Думаю, не знал. Слишком собаки были секретными. Всю правду даже внутри института знал узкий круг людей.
Но, несмотря на всевозможные «грифы», Запад, разумеется, не дремал. Простой пример. Мой начальник полковник Кузнецов под «крышей» рядового гражданского врача прибыл в Париж.
А на обратном пути у трапа самолета услышал над ухом: «Салют, колонель!» Не понял. Спросил у «сопровождающего», что это означает. «Привет, полковник!» То есть ОНИ были в курсе…
Помню, я читал лекцию в Политехническом музее — «Основные межбиологические проблемы космонавтики». Чистая теория. Через некоторое время вызывают куда надо.
Якобы разгласил государственную тайну о предстоящем запуске собак, и польская «Трибуна люду» протрубила об этом на весь мир. Нашел газету, там действительно написано о полете, но… обезьян. Это меня спасло.
— За вами присматривали?
— О-о-о! «С сегодняшнего дня никто не смеет дотрагиваться металлическим предметом до телефона». Это из приказа. Мы сразу догадались: поставили новые датчики — последний писк подслушивающей техники.
У меня коллега спрашивает: «Слушают? Докажи!» Поднимаю трубку: «Вася! Сейчас будет уникальный эксперимент. Я запущу «Иванова» километров на 50…» Щелк — аппарат отключился.
У меня как-то сотрудницу уволили, не могли понять почему. Оказывается, однажды она приехала к подруге в шведское посольство и просто оттуда позвонила. Мой начальник обычно говорил: «Вы хотите что-то спросить? Идемте гулять!» И мы гуляли по коридору.
ПОРТРЕТ СОБАКИ
— Почти за месяц до запуска Гагарина проводили генеральную репетицию. 9 марта 1961 года вместе с манекеном-космонавтом полетела Чернушка. Сделала виток, благополучно приземлилась.
Следом должна была лететь Удача. Собаку привезли в Капустин Яр, и один из ныне всемирно известных космонавтов (не хочу его называть) сказал: «Мы, космонавты, люди суеверные. А вдруг — неудача?» И Удачу переименовали в Звездочку…
Вообще клички часто меняли, особенно если собака летела второй-третий раз, считали это необходимым из соображений секретности, чтобы «враг» ничего не понял. Например, Жулька успела побывать и Жемчужиной, и Снежинкой…
Вот и Удача вошла в историю воздухоплавания под другим именем, зато всем стало ясно — человек может смело лететь… по собачьим стопам.
— Герои космоса, случаем «звездной болезнью» не страдали?
— Когда первых «возвращенцев» — Белку и Стрелку — с почетом вели на цепочке, они грызлись как… собаки. Вероятно, за славу! (Смеется.)
Кстати, с них начались первые исследования: как влияет космос на генетику. И Стрелка этому активно способствовала — родила шесть здоровых милых щенков.
— Кто был папа?
— Неизвестно. Шуру Королеву к тому времени уволили, и это дело пустили на самотек… Шура очень сильно пила. Приходила к нам в лабораторию и просила: «Если можно, «Голубую ночь»!»
Выпивала денатурат и рассказывала, как прекрасно жила при НЭПе, как кутила по ресторанам с богачами. Потом на нее кто-то «тук-тук»… Вместо нее взяли Клаву. Через день Клава прибегает в шоке: «Собаки бастуют — не едят!» Просто они грустили без Шуры.
Всех, кто выжил, берегли как зеницу ока и старались пристроить в хорошие руки. К примеру, Линда, участница вертикальных запусков, выйдя на пенсию, сторожила наш гараж. Шоферы ее просто обожали!
Из Чернушки — в память о ее заслугах — сделали чучело (оно до сих пор стоит в Институте медико-биологических проблем).
А вот Удачу-Звездочку Владимир Иванович Яздовский с целью пропаганды отдал в московский зоопарк — чтобы посетители видели и радовались.
Помню, висела огромная афиша: «Медвежонок Вася, волчонок Петя и собака Звездочка — участница полета вокруг Земли». Правда, вскоре Звездочка исчезла, и до сих пор неизвестно: сбежала или выкрали. Знаменитость все-таки…
— И последний вопрос: какие легенды живы до сих пор?
— Много. Сейчас появилась книга о людях, якобы летавших до Гагарина. Полная чушь!
Были так называемые испытатели-добровольцы, на которых отрабатывалась вся космическая техника. И это тоже интересная, до сих пор «секретная» тема.
…Прощаясь, Виктор Борисович достал из папки пачку пожелтевших, как он особо подчеркнул, «ни разу не опубликованных» (!) фотографий и любовно разложил на журнальном столике:
— Это — Дезик… Звездочка… Помните, Толстой в рассказе «Холстомер» написал на первый взгляд странную фразу — «лицо лошади».
Этим он подчеркнул, что животные тоже имеют душу и индивидуальность. Поэтому у меня пожелание: подпишите снимки не «собака Жулька-Белка-Стрелка», а «портрет собаки». Они это заслужили!
