Александр Михайлов из тех актеров, чьи экранные герои реально могут «лишить сна» большую часть прекрасного пола и заставить себя уважать всех остальных.
Разгадка этого «феномена» не из области высшей математики: большинство его персонажей – мужчины с большой буквы. Не супермены, но какие красавцы — сильные духом, самоотверженные, самобытные, надежные, с характером.
Словом, настоящие русские мужики! Да и сам он невероятно похож на своих героев: мужественный, бескомпромиссный, вся душа нараспашку.
Александр Михайлов трижды буквально возвращался с того света. Первый раз – когда воплотившуюся было его юношескую мечту стать «прожженным морским волком».
Бороздить просторы океанов перечеркнул 10-бальный шторм, унесший жизни многих десятков его друзей, таких же влюбленных в море романтиков.
Его тоже «похоронили», но спасло чудо! Поседевшая мама тогда прямо на пирсе поставила жесткое условие: «Или я, сынок, или – море. Выбирай!»
Второй раз — когда он уже всерьез «заболел» актерством. Играя роль Ивана Грозного на сцене Малого театра, актер пережил клиническую смерть. Кома, несколько тяжелейших операций, потеря 20 кг веса, полгода в «Склифе»… Выжил.
Был еще третий случай, а может, и четвертый-пятый, о которых Михайлов не любит рассказывать. Говорит, мол, слово дал не трогать эту тему, да и не по-мужски это – жаловаться на пережитое. Зато всегда готов поговорить о наболевшем.
В день рождения Александра Михайлова (5 октября) предлагаю его небольшое интервью 2013 года.
КАЖДОМУ СЕЛУ — ПО «МАЛЕНЬКОМУ МИХАИЛУ ЕВДОКИМОВУ»
— Александр Яковлевич, вы недавно вернулись с Забайкальского международного кинофестиваля, президентом которого являетесь. Сейчас в стране кинофорумов стало много, а хороших отечественных картин – раз-два и обчёлся. Зачем нужны новые фестивали?
— До недавнего времени я занимал такую же позицию: фестивалей много, качественных фильмов мало. Но сейчас убеждён: такие региональные фестивали, как наш, необходимы.
Она затрагивают все слои общества, и что особенно важно, — молодежь. А ведь развитие всякого общества начинается с культуры, не с каких-то социальных программ. Всё начинается с культуры.
Я проехал на джипе от Владивостока почти до Читы и видел, что происходит в регионах. Такого разорения, как за последние 20 лет, не знает ни одна страна.
И когда есть хоть какая-то возможность что-то отдать, подарить людям – себя, свои картины, я всегда за это голосую двумя руками.
— Вы ведь сами родом из этих мест? — Да. Я очень люблю сам Байкал, Забайкалье и всем сердцем болею за свою малую родину. Эти места уникальны. Это и край декабристов, и последний оплот Белой гвардии, и «второй Тибет» — одно из самых святых мест для буддистов.
Я родился в бурятском поселке, в землянке два с половиной на три с половиной метра площадью, в нескольких десятках метров от уникального Цугульского дацана, которому более 200 лет.
Мои предки-старообрядцы шесть лет шли в Забайкалье, потом засеивали эту землю. В их честь в одном из районов края даже хотят назвать перевал Михайловским.
Не потому что я такой хороший, а потому что мои предки были основателями села в Красночикойском районе. Но сейчас эти места заброшены, там колоссальная нищета, дорог нет, школ нет, детского сада нет. А ведь был в своё время цветущий край!
Сердце разрывается, когда глядишь на всю эту разруху. Мне уже немало лет, и все чаще мысли приходят: ради чего ты живешь, зачем? Свое дело делать надо!
Как-то в своей деревне я наткнулся на сухое дерево, прожжённое молнией. Сорвал три ветки, поставил их в вазу с водой и через пару недель они расцвели. Для меня это было событием.
И вот я хочу, чтобы таким событием стал в Забайкалье наш фестиваль. Вы не представляете, какое счастье видеть светящиеся глаза молодых ребят, наших земляков, которые говорят, что не могли даже представить, что в их край могут приехать такие известные и любимые артисты.
Что будет возможность пообщаться с ними вживую, увидеть фильмы с их участием. А сейчас приезжает Настасья Кински, Кшиштоф Занусси, много актеров-кумиров советских времен.
В общем, если мы этим фестивалем поднимем на какой-то уровень культуру нашего края, моё сердце как-то успокоится, перестанет так волноваться…
Как я в таких случаях говорю: если в каждом маленьком поселке или селе будет по своему «маленькому Михаилу Евдокимову» (который был моим близким другом и много что успел сделать!) – мы поднимем Россию.
ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ СВОЕГО ВАСЮ КУЗЯКИНА
— В ваших краях действительно есть, на что посмотреть. В частности, уникальный Иволгинский дацан, где находится Даши-Доржо Итигэлов. Вам довелось увидеть это буддистское чудо?
— Своими глазами видел. История прелюбопытная. Буддистский священнослужитель Даши-Доржо Итигэлов 15 июня 1927 года сел в позу лотоса и собрал учеников.
Он дал им последние наставления и начал читать специальную молитву-благопожелание для умершего, и ученики подхватили её. Так, находясь в состоянии медитации, Даши-Доржо Итигэлов ушел в нирвану.
Он был похоронен в кедровом солевом кубе в том же положении — в позе лотоса, в котором находился в момент ухода.
И когда его откопали в наше время, выяснилось, что у буддистского святого движется кровь, и температура его тела, когда происходят какие-то священнодействия, поднимается на 6-8 градусов! Я лично прикасался к его телу, поэтому знаю, о чем говорю.
— У вас 65 ролей в кино. Интересно, какая из них вам больше всего по душе?
— Ивана Флягина — из фильма «Очарованный странник» по роману Лескова. Очень люблю своего Васю Кузякина из картины «Любовь и голуби». За его душевную чистоту люблю.
На таких русских мужиках, пусть с виду даже немножко дебиловатых, вся Россия держится. Такие «русские Иваны» и войну выиграли, и сегодня страну на своих плечах вытащат. Ни капельки в этом не сомневаюсь.
— Невероятно, но этой ленте Владимира Меньшова, ставшей классикой нашего кино, в прошлом году исполнилось 30…
— Кстати, на эту тему недавно забавная история приключилась. Подходит ко мне женщина: «Вы Михайлов?» Я говорю: «Да».
«Ты чего такой старый-то? В фильме такой парень молодой, красавец. Ты чего, заболел что ли?» «Милая моя! 30 лет фильму-то». «Да что ты! О, как время-то бежит!» (Смеется.)
Для меня этот фильм очень дорог. Потому что он добрый и колоритный. О нем я могу говорить только восторженно, и это редкий случай. Обычно кино в муках рождается, а тут мук не было.
А одна радость и наслаждение. Мы очень подружились и с Ниной Дорошиной, и с Люсей Гурченко, царство ей небесное. Мы с ней постоянно что-то придумывали, хулиганили.
А Володька Меньшов очень смешливый – бывало, хохотал до слез. Помню, когда мы с Люсей одну сцену репетировать начинали, Володя на землю падал, ноги задирал и, на спине лежа, хохотал.
Потом просил: «Так, еще один вариант давайте». Другой показывали, он опять падал, и так пять-шесть раз, пока не останавливались и снимать не начинали… Что интересно, недавно мы с ним приехали на место съемок, оказывается, за ним ухаживают, гордятся.
Встречали нас, как любимцев, очень трогательно. Хотя так как долбали поначалу «Любовь и голуби», редко какой фильм гнобят. «Это лубок, — говорили, — как примитивно показан русский характер»… Зато теперь, никуда не денешься, — «народное кино».
«НЕ ХОЧУ ПОЛОСКАТЬ СВОИ РУКИ В ЛУЖЕ КРОВИ»
— У большинства фильмов с вашим участием счастливая судьба. Но сейчас вы довольно редко снимаетесь. Почему?
— Картины, которые у меня есть, и 50 ролей в театре – в Малом, Ермоловском — дают мне право выбирать. Вот буквально вчера прислали три сценария, и я от всех отказался.
Принципиально не снимаюсь в фильмах, где конфликтуют менты и бандиты. Подсчитано, что телевидение и кинематограф в неделю выдают на-гора около полторы тысячи трупов. Для них убить человека, все равно, что высморкаться.
Но лично я не хочу полоскать свои руки в этой луже крови, потому и отказываюсь от многих предложений. Мне это не интересно, у меня другое ощущение времени, понимание задач искусства.
У меня есть такой любимый образ – река. И у этой реки есть нравственные берега. Они сейчас настолько размыты, что начинается половодье. А в половодье стоящее водное пространство начинает цвести, загнивать.
Вот я за то, чтобы эти нравственные берега не разрушались, а укреплялись. Чтобы моим детям и внукам не стыдно было в глаза смотреть.
Одной из последних моих работ стала роль бывшего комбрига в полнометражной картине Владимира Тумаева «Разжалованный». Фильм снят в 2009 году, но так и не вышел в российский прокат.
Пресловутый «неформат»! Мне за эту картину не стыдно. Это такая камерная история про Великую Отечественную войну. Там двое мальчишек играют и я — старика рядового, разжалованного комбрига.
Мой герой и паренек-особист должны доставить в тыл приговоренного к расстрелу молодого лейтенанта, который всего три дня на фронте… Но в итоге, не дойдя до штаба, оба пацана погибают, а мой старик выживает.
И, оказывается, что ребята эти были одной фамилии, одного имени, только отчества разные. Такая вот притчевая, очень мощная история. Смотрел фильм, и у меня ком в горле.
Но судьба у картины «Разжалованный» непростая. Где-то был на фестивалях, получил призы, но в прокат так и не вышел. Только знаю, что зритель у неё всё равно будет.
«МОЙ ДЕД ЗАВЕЩАЛ: «СЕРДЦЕ ОТДАЙ ЛЮДЯМ»
— Александр Яковлевич, вы всегда подчеркиваете, что самое важное для вас – честь, совесть, любовь…
— Это мне еще мой дед (мне тогда было лет шесть) перед смертью завещал: «Запомни, Шурка, четыре напутствия — и они помогут тебе в этой жизни. Люби Россию и, если понадобится, отдай за нее жизнь. Сердце отдай людям.
Душу — Господу Богу. А честь сохрани себе и никому ее не отдавай!» С годами я понял, что только так и нужно жить. Надеюсь, я знаю, что такое любовь, честь, достоинство, знаю, что такое дружба.
И что такое расставание. Это для меня не просто слова литературные — я все на себе испытал.
— Что еще для вас любо и ценно?
— Люблю друзей, люблю общение с природой и тишину. Кстати, я и с собаками дружу, особенно с дворнягами, они самые умные — их улица воспитывает. Чаек очень люблю, воробьев — они тоже Божьи твари. Голубей люблю и море, но это всем и так понятно.
— Вы много лет выступаете с концертами, поете народные и казачьи песни, романсы. Откуда это у вас?
— Думаю, от мамы. Даже в тяжелое, голодное послевоенное время мама из всех сил старалась воспитать меня хорошим человеком. Чтобы мы выжили, она судомойкой работала, прачкой, санитаркой, кирпичи таскала со шпалами.
Страшный путь многие русские женщины тогда проходили, страшный: как можно было при этом выжить и не сломаться, уму непостижимо… Но, несмотря ни на что, мама меня к прекрасному приобщала.
Пела мне народные песни, частушки, аккомпанируя себе на балалайке. С тех пор я и полюбил духовные, народные, казачьи песни.
Я не профессиональный певец, не знаю нотной грамоты, на гитаре беру три-четыре аккорда. Но, когда нахожусь «один на один» со зрителями, когда пою для них самое сокровенное, пою, как сердцем чувствую, и они меня понимают, — я счастлив.
У меня целый трехчасовой репертуар. С антрепризами и своей сольной концертной программой всю Россию с Украиной объехал.
На Северном полюсе, даже на Борнео и земле Франца Иосифа давал концерт ребятам-полярникам. Был во Франции и Германии, к себе в Забайкалье не раз летал.
ЖИВУ ПО ПРИНЦИПУ: «ПУСТЬ ВСЕ ТЕБЯ ХУЛЯТ, ЛИШЬ БЫ СОВЕСТЬ ХВАЛИЛА»
— Вас послушаешь, и становится ясно: в Москве живете много лет, а москвичом так и не стали.
— Это так. Тут толстый асфальт, и с каждым годом он все увеличивается. А за этим толстым асфальтом, образно говоря, душа теряется. Не прикипел я к Москве, хотя более 30 лет живу в столице.
Вот тянет меня к нашим корням, к нашим простым людям из глубинки. Там всегда встречают очень тепло, — и это трогает до слез. В Сибири, и в Омске в частности, еще сохранился трепет восприятия и человеческая душа, хотя времена сейчас очень непростые.
— Вы «родом из СССР»… Вам нравится жить в сегодняшней России? — Нет. Но я никуда отсюда не уеду. Я русский человек, и это моя земля, моя грязь, мои помои, мои недостатки. Здесь могилы моих предков.
У меня много обязательств перед людьми, например, я вхожу в офицерский состав Черноморского флота, частый гость на крейсере «Москва».
У меня здесь есть потрясающие друзья, которыми я очень дорожу, настоящие — Володя Шаманов, командующий ВДВ России, генерал-полковник, ребята-моряки со времен моей молодости. Дай Бог им крепкого здоровья!
Я живу по системе Серафима Саровского, который святые слова сказал: «Создай вокруг себя, и спасешься ты, и спасутся ближние твои». У меня большая семья – 33 человека!
Жена Оксана– самая замечательная и красивая женщина на свете, четверо моих детей, внук, которого я называю Александр Второй, и еще 27 студентов во ВГИКе. Учу, делюсь, отдаю.
— И последний вопрос. Не случись трагедия в 1960-х годах, когда в тот шторм четыре судна столкнулись и перевернулись вверх килем, скорее всего, вы остались бы моряком. Какого бы актера страна потеряла…
— Твердо знаю одно: кем бы ни был, правильным человеком остался бы точно! Вне зависимости от профессии.
Поступал бы, в любом случае, по совести. Как говорил Тихон Задонский, великий святой: «Пусть все тебя хулят, лишь бы совесть хвалила». По этому принципу я стараюсь жить.
