Вообще-то сначала комедию Эльдара Рязанова хотели назвать «Спагетти по-русски». А потом придумали более длинное и говорящее название: «Невероятные приключения итальянцев в России».
Впрочем, на языке главных героев этого фильма звучало иначе: в буквальном переводе – «Одна безумная, безумная, безумная гонка по России».
Режиссер хотел показать именно гонку. В том числе с препятствиями. И одним из наиболее проблемных и существенных препятствий оказался не какой-нибудь технический трюк или автомобиль, но настоящий хищник.
Лев, снявшийся в фильме Рязанова, был вполне себе живой, бодрый и подвижный. Правда, он был себе на уме: ему больше нравилось двигаться по собственному желанию, чем по режиссерскому.
Наиболее сложной для съемок сценой оказалась история, когда итальянцы сидели на памятнике льва (сфинкса), а русский милиционер Андрюша пытался найти общий язык со львом живым.
Занятно, что к совместным съемкам готовили не только артиста-человека, но и льва. До этого он целый месяц акклиматизировался в доме под Ленинградом, который сняли специально для него (ну, и для семьи Берберовых, в которой он числился домочадцем).
Между прочим, с нашим актером лев с величественной кличкой Кинг в реальности наладил контакт быстро.
А вот к итальянцам он отнесся с подозрительностью. Может быть, потому что они его очень боялись и, так сказать, испускали флюиды, которые любой уважающий себя хищник принимает как свою победу?
В результате фраза одного из них «не ешь меня, я невкусный» звучала вполне искренне. Впрочем, итальянца, сказавшего эту фразу, озвучивал русский актер – Михаил Кононов.
Кстати, на съемках льва было столько сложностей, что режиссер в итоге дал себе слово больше никогда не возвращаться к специализации анималиста.
Самым печальным было то, что льва в итоге зacтpeлили, поскольку он сбежал от съемочной группы и напал на юношу.
Но мы не будем тут останавливаться на этой истории – уж очень она печальная. Тема нашей статьи другая.
Так каким же образом Миронов умудрился сняться настолько близко к хищнику? И ведь сыграл просто великолепно.
А всё дело было, как бы сказали сегодня, в мотивации. Он признавался потом, что отказ от «услуг» каскадеров на самом деле означает эгоизм актера, который хочет показать себя по всей красе.
Вот и сам он, по его признанию, не хотел «ронять престиж советского кинематографа» в глазах многочисленных итальянцев, принимавших участие в съемках.
Но отнесем эти слова к самокритичности и проявлению чувства юмора Андрея Александровича. И плюс к патриотизму (за что актера можно уважать).
И еще к попыткам уговорить себя, ведь на самом деле он боялся сниматься рядом с хищником (а кто бы не боялся?..).
К актерской чести Миронова надо сказать, что он во многих сложных сценах этого кино снялся без дублеров-каскадеров: собственноручно висел на разведенном ленинградском мосту над плывущим теплоходом.
В кадр должно было попасть его лицо крупным планом, а дело происходило на высоте 15-этажного дома, собственной персоной спускался на ковровой дорожке из «Астории».
На сей раз с высоты «всего лишь» 6-го этажа, зато этажа гостиницы, где потолки гораздо выше, чем в обычных жилых домах; сам лично целых 11 метров полз по узкой лестнице от пожарной машины до крыши «жигулей».
И проникал внутрь машины через окошко. Причем всё это – дубль за дублем на скорости 60 км/ч; плавал под водой (любопытно, что его «докладываю со дна Невы» на самом деле снималось в Неаполе);
И др. и пр., но главное – единственный из всех актеров снимался со львом (!) в трех (!!) сценах в непосредственной (!!!) близости от него.
К режиссерской же чести Эльдара Рязанова надо сказать, что он не стал использовать приемы наподобие того, который применили к Евгению Леонову на съемках «Полосатого рейса», когда актеру сказали, что тигр будет за заграждением, а потом внезапно поставили его в самой непосредственной близости.
Нет, с Мироновым всё было по предварительной договоренности. Так, в сцене беседы со львом актер сам слез с постамента, лично подошел к зверю и в здравом уме и доброй памяти сыграл на ура всю сцену общения с ним.
Вот вам и актерская мотивация. И актерский патриотизм. И юмор. На момент съемок Миронову было 32 года. Это слишком мало, чтобы заканчивать жизнь в случае, так сказать, неудачного общения с хищником.
Но это слишком много, чтобы принять взвешенное, не спонтанное (на авось) решение сниматься без дублера.
И это одна из важных причин, почему мы так любим наших советских актеров: они всё делали сами, без компьютерных ухищрений, которыми богат кинематограф современный, облегчающий съемки нынешним актерам…
