В январе 1966 года вся Москва гудела: обсуждали чудовищное событие: 29-летняя четырёхкратная чемпионка мира по конькобежному спорту была убита! Прямо на глазах её больной бабушки, матери и 24-летнего брата, безжалостно и хладнокровно.
После похорон на Ваганьковском кладбище, когда схлынула толпа провожавших в последний путь гордость советского спорта, к могиле подошёл высокий светловолосый иностранец с охапкой цветов и долго стоял, вытирая слёзы и не стесняясь того, что на него обращали внимание.
Говорят, это был швед по имени Бенгт, первая любовь конькобежки Инги Артамоновой, чья жизнь оборвалась так трагически. Они встретились на чемпионате мира в феврале 1958 года в шведском городе Кристинехамн. Инге был 21 год.
Тренер Инги Зоя Холщевникова вспоминала, что до чемпионата команда жила в этом городе дней десять. Бенгт был одним из членов организационного комитета первенства мира по конькам, потом входил в судейскую коллегию.
Молодые люди влюбились друг в друга. После чемпионата мира советские спортсмены переехали для проведения показательных соревнований в Бурленге, Бенгт жил в этом городе.
Накануне отъезда домой, вечером, Инга поехала кататься на машине с Бенгтом. Вернулась Инга только на следующий день утром, в 6 часов, с кольцом на пальце. Подруги утверждали, что они обручились.
Дома Инга стала переписываться с Бенгтом, она рассказала тренеру, что в это вмешался Всесоюзный комитет спорта, и ее переписка с Бенгтом прекратилась. Среди спортсменов ходили разговоры, что Бенгт приезжал в СССР.
— Высокий, красивый, добрый нравом, светловолосый, — рассказывала мама Инги. — Они полюбили друг друга, хотели пожениться. Ингу стали опекать сотрудники КГБ.
При выходе из станции метро к ней подходил сотрудник и вел ее до дома. Он говорил о том, что если она уедет в Швецию, то ее родственники могут пострадать, так что она должна об этом помнить.
Инге за опоздание на первомайскую демонстрацию, где она должна была прошествовать в колонне прославленных спортсменов, значительно снизили стипендию (до 90 рублей) и, «приплюсовав» к этому ее любовь к иностранцу, сделали ее невыездной спортсменкой.
— Инга как-то мне рассказала: «Когда меня сотрудник из органов предупредил, что в случае моего отъезда в Швецию может пострадать семья, я подумала:
«Конечно, я могу заставить себя сделать то, что требуется, но в сердце моем все равно он останется навсегда», — вспоминала мама Инги.
— И потом добавила: «Знаешь, мам, если бы мне сказали, что можно пойти к нему пешком, я бы пошла пешком до самой Швеции».
Она выбрала свою семью и спортивные подвиги, оставшись служить Родине и приносить ей громкие победы.
— Мы все её любили, вспоминала заслуженный мастер спорта СССР Тамара Рылова, подруга Инги по команде.
— Артамонова была доброй, с чистой душой. Такое редкое сочетание, когда человек красив и внешне, и духовно! Яркая, весёлая, всегда готова прийти на помощь.
Инга прекрасно рисовала, танцевала, много читала, знала английский язык и изучала скандинавские языки. Но главное, что отмечали в ней люди, с ней общавшиеся — её доброту.
Она стремилась поддержать подруг по команде, душевно отвечала на письма (а ей очень много писали со всего Советского Союза), всегда была приветлива с людьми.
Её младший брат Володя называл её своей второй мамой, хотя у них была пятилетняя разница в возрасте. Отец бросил семью, когда в 1941 году родился сын, сидел за многожёнство, всю жизнь уклонялся от алиментов.
Семья выживала в войну, как могла, в коммуналке на Петровке. Сильно голодали, продуктов по карточкам еле хватало на то, чтобы не умереть.
Инга ухаживала за крохотным братиком, делала, что могла, по хозяйству. Маленькая девочка уже тогда проявила несгибаемый характер и оптимизм.
Кто же мог убить Артамонову, прекрасную девушку, вдохновлявшую молодёжь на занятия спортом, добрую, искреннюю и не желавшую никому зла?
Её муж.
Инге в 1959 году общество «Динамо» предоставило комнату в доме на 3-й Фрунзенской улице. В другую комнату этой же квартиры поселили тоже динамовца-конькобежца Геннадия Воронина.
Он был спринтером, выиграл даже однажды дистанцию 500 метров на чемпионате мира в 1959 году. Подавал надежды.
Вскоре они поженились. Инга вновь стала благонадёжной и выездной спортсменкой. Правда, никому из родственников Геннадий не понравился.
— Геннадий Воронин по характеру резкий, вспыльчивый до грубости и к тому же драчлив, он конфликтовал со многими спортсменами, — рассказывала Людмила Силина, выступавшая вместе с Ингой за общество «Динамо».
— Были случаи, когда он оскорблял и бил Ингу. Это было всем известно. Как-то на сборах в Эстонии Геннадий требовал у нее денег на выпивку.
Она ему отказала, и он ударил ее по лицу. Нам пришлось его выгнать. И все это Инга прощала, причем очень быстро, буквально на следующий день.
Самолюбивый, высокомерный и вздорный, Воронин, как спортсмен, оказался средним, подавать надежды он быстро закончил, а последние два года перед смертью Инги частенько заглядывал в рюмку.
В деле об убийстве имеется масса свидетельских показаний, говорящих об одном и том же: пользовался её деньгами, бил без причины, безумно ревновал и взвинчивал себя до состояния бешенства.
Инга никогда не изменяла мужу, ревновать её было не к кому, просто ему требовалось беспрекословное подчинение, к тому же он завидовал её успехам в спорте.
— Он пил и жил за счет Инги, которая хорошо зарабатывала! — возмущался тренер сборной СССР Константин Кудрявцев. — И при этом бил её, я часто видел Ингу с синяками на лице!
Воронин попрекал Ингу её прошлым, припоминая Бенгта, в настоящем-то ему не в чем было её упрекнуть.
— Попрекал молодостью! Но сам же признался в своих показаниях, что не имел ни одного конкретного факта супружеской неверности Инги.
Даже суд – нейтральная сторона – исключил этот вопрос из рассмотрения как некорректный, — рассказывал брат Инги.
Она долго не хотела разводиться, находила развод чем-то постыдным, ведь она — пример для юношества, член сборной СССР, одна из ведущих конькобежек страны и мира!
Но чаша терпения переполнилась. Инга была готова оставить Воронину всё имущество, свою машину. Накануне Нового, 1966 года собрала вещи и уехала к маме.
В квартире на Петровке жили ещё бабушка и брат. Тяжелобольная бабушка не вставала с постели, а 24-летний Володя перенёс операцию, заживал шов.
4 января к Артамоновым пришёл Воронин. Он разговаривал с Ингой на глазах у её родных, так как мать запретила ему увести дочь в другую комнату. Геннадий был абсолютно спокоен.
— Лапушка, лапушка, — повторял Воронин. — Ну что тебе, говори, — слегка улыбнулась Инга.
— Вот тебе! — Геннадий вонзил принесённый с собой нож в область груди девушки. — Ой, мама, сердце! — вскрикнула Инга.
Скорая приехала быстро, но спасти спортсменку не удалось. Слишком точно вошёл нож. Владимир Артамонов рассказывал, что Воронин изучал анатомию человека и расчётливо нанёс смертельный удар.
Удивительно, что Воронина не осудили по 102 статье, предусматривавшей смертную казнь. Следствие сделало всё, чтобы убийство выглядело непредумышленным, в состоянии аффекта, мол, любил-ревновал, бедняжка.
Хотя сам убийца признал на суде, что ни одного конкретного повода для ревности просто-напросто не было! Зачем Геннадия так защищали? Что это было? Предвзятость, взятка? Или так звёзды встали?
Убийце дали всего лишь 10 лет. Ну а потом гуманная советская система через полтора года перевела Воронина на поселение.
Ещё через три года «исправившийся» преступник вышел, уехал на родину в Горьковскую область, женился.
Кстати, у него хватило наглости подать иск, чтобы имущество Инги перешло ему, что-то ему передала мать, например, кровати. Чтобы отвязался от их семьи…
Владимиру Артамонову знакомые рассказывали, что видели Воронина позже — с лиловым лицом, опухшего от пьянства. Умер в 69 лет якобы от онкологии, презираемый всеми в конькобежном спорте. Жаль, что не раньше.
